Я всегда чувствовала, что если бы я попробовала, то
могла бы написать. Но последние несколько лет я все время так занята, что у
меня не было практически никакой возможности это сделать.
Я вышла замуж, когда была совсем молодой, и каждый
раз, когда я принимаюсь за работу, либо Джо приходится переезжать (Джо – это
мой муж), либо нам обоим приходится работать, чтобы оплатить счета.
Мои дети уже выросли, и теперь они сами могут о себе
позаботиться, и, хотя у меня теперь больше времени, я никак не могу взяться за
работу. У меня в голове куча историй, но я просто не могу найти время или
способы, чтобы записать их на бумаге. Я чувствую, что это по большей части
проблемы с головой.
Не могли бы Вы рассказать мне, как Вы пишите?
С надеждой, Мэри Штайн
Уважаемая Мэри Штайн!
Когда Вы будете читать это письмо, помните, что я не просил Вас
назначать меня своим психоаналитиком. Я всего лишь писатель, который работает в
поте лица с вымышленными персонажами. Когда передо мной вдруг оказываются живые
люди, я отступаю, изумляюсь и гадаю: неужели это правда?
Позвольте, я расскажу о Маргарет Саттон. Среди тех
детских книг, что пишут в наши дни, её книги – из лучших. У неё, по-моему, пять
детей. А дети требуют очень много внимания. Ей приходится ухаживать за ними,
работать самой и всё такое прочее.
Однажды её спросили, почему она не наймет горничную,
ведь теперь она получает такие большие гонорары. Она удивилась: «Горничную? А
куда же мне тогда девать время?»
Вот, пожалуйста. Возможно, проблема действительно с
головой.
Где бы меня ни представляли как писателя, от
Балтимора до Тимбукту, всегда находился кто-то, кто говорил: «Ну, если бы у
меня было время, я тоже мог бы стать писталем».
В людях есть эта странная умственная причуда. Все
считают, будто писатель делает то, что они тоже могут. Очень успешный глава
большой страховой компании однажды сказал мне: «Я хотел бы начать писать, но я
никак не могу найти для этого время».
Полагаю, люди так оправдываются. Это говорит почти
каждый, и, если быть совершенно откровенным, в профессиональных кругах это
служит поводом для огромного количества анекдотов.
Я не тот, кому следует говорить о совмещении работы
и писательства. В моём доме действует закон: писательство – это главное, а все остальное
пусть катится к черту. Лужайка перед
домом превращается в люцерновое поле, вода весело капает из труб, полы
требуют покраски, но я остаюсь глух к мольбам и продолжаю писать.
Так оно и есть. Час времени, проведенного мной за
пишущей машинкой, стоит дороже, чем неделя труда обычного мастерового. По
времени я работаю не так много как он. Я работаю гораздо меньше, но моя работа
намного тяжелее.
Таким образом, в моем случае можно сказать, что я
крашу свои полы и ремонтирую трубы с помощью клавиш пишущей машинки. Один
рассказ принесёт достаточно денег для того, чтобы оплатить всю работу, которую
надо сделать по дому в течение месяца,
включая зарплату горничной.
Люди позволяют каким-то мелочам отвлекать их от
пишущей машинки. Думаю, правда в том, что они хотят, чтобы их отвлекли. Когда они начинают писать, то кажется,
что невидимая стена отделяет их от клавиатуры. И разрушить эту стену можно
только практикой.
Комментариев нет:
Отправить комментарий