среда, 13 февраля 2013 г.

Уважаемый м-р Хаббард!


Я всегда чувствовала, что если бы я попробовала, то могла бы написать. Но последние несколько лет я все время так занята, что у меня не было практически никакой возможности это сделать.

Я вышла замуж, когда была совсем молодой, и каждый раз, когда я принимаюсь за работу, либо Джо приходится переезжать (Джо – это мой муж), либо нам обоим приходится работать, чтобы оплатить счета.

Мои дети уже выросли, и теперь они сами могут о себе позаботиться, и, хотя у меня теперь больше времени, я никак не могу взяться за работу. У меня в голове куча историй, но я просто не могу найти время или способы, чтобы записать их на бумаге. Я чувствую, что это по большей части проблемы с головой.

Не могли бы Вы рассказать мне, как Вы пишите?

С надеждой, Мэри Штайн




Уважаемая Мэри Штайн!

Когда Вы будете читать это письмо, помните, что я не просил Вас назначать меня своим психоаналитиком. Я всего лишь писатель, который работает в поте лица с вымышленными персонажами. Когда передо мной вдруг оказываются живые люди, я отступаю, изумляюсь и гадаю: неужели это правда?

Позвольте, я расскажу о Маргарет Саттон. Среди тех детских книг, что пишут в наши дни, её книги – из лучших. У неё, по-моему, пять детей. А дети требуют очень много внимания. Ей приходится ухаживать за ними, работать самой и всё такое прочее.

Однажды её спросили, почему она не наймет горничную, ведь теперь она получает такие большие гонорары. Она удивилась: «Горничную? А куда же мне тогда девать время?»

Вот, пожалуйста. Возможно, проблема действительно с головой.

Где бы меня ни представляли как писателя, от Балтимора до Тимбукту, всегда находился кто-то, кто говорил: «Ну, если бы у меня было время, я тоже мог бы стать писталем».

В людях есть эта странная умственная причуда. Все считают, будто писатель делает то, что они тоже могут. Очень успешный глава большой страховой компании однажды сказал мне: «Я хотел бы начать писать, но я никак не могу найти для этого время».

Полагаю, люди так оправдываются. Это говорит почти каждый, и, если быть совершенно откровенным, в профессиональных кругах это служит поводом для огромного количества анекдотов.

Я не тот, кому следует говорить о совмещении работы и писательства. В моём доме действует закон: писательство – это главное, а все остальное пусть катится к черту. Лужайка перед домом превращается в люцерновое поле, вода весело капает из труб, полы требуют покраски, но я остаюсь глух к мольбам и продолжаю писать.

Так оно и есть. Час времени, проведенного мной за пишущей машинкой, стоит дороже, чем неделя труда обычного мастерового. По времени я работаю не так много как он. Я работаю гораздо меньше, но моя работа намного тяжелее.

Таким образом, в моем случае можно сказать, что я крашу свои полы и ремонтирую трубы с помощью клавиш пишущей машинки. Один рассказ принесёт достаточно денег для того, чтобы оплатить всю работу, которую надо сделать по дому в течение месяца, включая зарплату горничной.

Люди позволяют каким-то мелочам отвлекать их от пишущей машинки. Думаю, правда в том, что они хотят, чтобы их отвлекли. Когда они начинают писать, то кажется, что невидимая стена отделяет их от клавиатуры. И разрушить эту стену можно только практикой.

Дополнительную информацию об Л. Роне Хаббарде Вы можете узнать на сайте scientology-moscow.ru